Завалинка у Доброго Дяди

Место где травят самые смешные истории

Friday
Mar 29th
Text size
  • Increase font size
  • Default font size
  • Decrease font size
Home Стихотворения Из детства Онищенко

Из детства Онищенко

E-mail Print PDF
User Rating: / 23
PoorBest 
Гудит завод, шагают октябрята, 
Шуршит под башмаком осенний лист, 
А мама Генку повела куда-то 
Анализы сдавать на яйца глист. 

У мамы голос тверд, а график точен, 
с ней спорить абсолютно ни к чему. 
Конечно, Генка маму любит очень, 
Но не взаимно, кажется ему. 

В родном дворе друзья играют в прятки. 
Кругом висят плакаты: «Миру — мир!» 
Мороженщица толстая в палатке 
Румяным детям продает пломбир. 

Палатка — по пути, палатка прямо, 
Во рту скопилась горькая слюна: 
«Пломбир! Давай пломбира купим, мама!» 
«Я запрещаю», — говорит она.

Но как же так? Любой ребенок мира 
Мороженое летом должен есть! 
А я шесть лет не пробовал пломбира! 
А мне как раз сегодня ровно шесть! 

Едят пломбир в Америке, Европе, 
Едят пломбир у нас, какой в нем вред? 
Но мама — больно хрясь его по попе: 
«Я запретила, это значит: нет!» 

И Генка, от обиды шмыгнув носом, 
Пошел за мамой молча через парк.
И снова обратился к ней с вопросом: 
«Давай мы купим нам воздушный шар? 

Он будет красным, как победы знамя! 
Он полетит на ниточке вперед! 
Как будто он сегодня тоже с нами 
Анализ в поликлинику несет!» 

Но мама жестко, не моргнув и глазом, 
Ответила ему: «Конечно, нет. 
Шары содержат примеси и газы, 
А также в них большой моральный вред».

Не спорит Генка, спорить тут не надо, 
подобный спор всегда чреват бедой. 
Но впереди аллеи автоматы 
с прекрасной газированной водой. 

«Давай мы внутрь бросим три копейки! 
А если жалко — то одну всего! 
И автомат нальет в стакан из лейки 
с сиропом воду или без него!» 

Но вдруг, себя почувствовав неловко,
Он замолчал и услыхал в ответ:
«Тебе я запретила газировку!
А запретила — это значит: нет!»

— «Но почему?» — «Там грязные стаканы».
— «А мы помоем!» — «Замолчи, не ной».
— «Мы сбегаем домой помыть под краном!
Мы принесем стакан из дома свой!

Ведь все же пьют!» — «А ты на всех не тыкай!»
— «Но всем же можно!» — «А тебе — никак!»
— «Но все ребята: Вовка, Вероника
— они же...» Но в ответ по попе — шмяк:

«Сказала «нет»! Не будет газировки!
А чтоб не вздумал спорить и кричать,
ты с завтрашнего дня не дружишь с Вовкой
и запрещаю во дворе гулять!»

— «Ах, мама, мама, ты такая злая!»
— «Я злая? Почему же? Вовсе нет.
Запомни, сын: чем больше запрещаешь,
тем больше пользы и тем меньше вред».

И Генка замолчал. Он шел за мамой
К районной поликлиники крыльцу,
Но было у него лицо упрямо,
И злоба пробегала по лицу.

И с яростью, нехарактерной детям,
он все шептал: «Клянусь, я отомщу!
Я вырасту! И людям всем на свете
Я все на свете тоже запрещу!

Я запрещу, что надо и не надо!
Я покараю весь жестокий мир!
Я отомщу за каждую досаду!
За каждый мне не купленный пломбир!

Я вырасту! Я буду главный самый!
Я вам припомню! Я вам не прощу!
Я запрещу все то, что любит мама!
И все, что любит папа, запрещу!

Я запрещу газеты, пароходы!
И цирк! И диафильмы! И кино!
Латвийские диковинные шпроты!
Грузинское, молдавское вино!

Я запрещу футбол и карусели!
Поездки к морю взрослых и детей!
Скакалки, прятки, салочки, качели!
И всех на свете птиц! И всех свиней!

Я запрещу из Минска простоквашу!
И молоко, и пиво по стране!
И кашу — слышишь, мама? — кашу,
которую ты утром варишь мне!

Скажу „нельзя“ — и словно встанет стенка!
Скажу „нельзя“ — и задрожит страна!
Я вырасту! — шептал сквозь зубы Генка:
— И месть моя окажется страшна!